«Почему нас? Мы тоже русские!» Репортаж из села старообрядцев в Одесской области.

Это населённый пункт расположен на текущей украинско-румынской границе вдоль реки Дунай. Несколько веков назад его основали русские-старообрядцы. На протяжении веков они настойчиво сохраняли свою уникальность, даже выбрасывая чашку, из которой пил украинец. В настоящее время в селе, где проживает почти три тысячи людей, 70% составляют этнические русские.

«Когда в первый раз прилетели российские “шахеды”, я подумала: “Боже, а нас-то за что? Мы ведь тоже русские!” — делится воспоминаниями старонекрасовка Мила Антоновна.

Её зять сражается в ВСУ, как и брат Татьяны, Сергей Козаков. И ещё до сотни других мужчин из Старой Некрасовки, среди которых много русских-староверов.

hromadske посетило Старую Некрасовку, чтобы выяснить, изменяет ли война с Россией взгляды старообрядцев и как их давние традиции сочетаются с современными реалиями Украины.

А вместо спойлера — слова старонекрасовца Павла Бондарева. «В СССР мы считали себя частью русской земли — ведь где стоит русский храм, там русская земля.

Теперь у меня украинский паспорт, но в нём не указано, что я россиянин. Но носить вышиванку будет неискренне. Кто я? Бессарабец? Украинец?» — спрашивает он меня. И через мгновение отвечает: «Мы русские, но не россияне».

Есть Украина, а есть Бессарабия?

От Измаила до села три километра. Старая Некрасовка сейчас является центром старостинского округа, которым управляет Сергей Заим.

По словам учительницы украинского языка Светланы, Сергей Петрович был одним из её лучших учеников. Но со мной он общается на русском.

Он рассказывает, что по национальности гагауз, на должность пришёл в 2020 году, когда местные активно голосовали за партию «За будущее». Свое неукраинское происхождение он подчеркивает так, словно измаильские гагаузы не являются гражданами Украины.

«Я мог бы давно уехать в Турцию, гагаузский язык похож на турецкий. Но я остался здесь, чтобы хоть немного навести порядок. Думаете, это просто во время войны? Мы ещё и армии помогаем. Каждую неделю отправляем продукты в подразделения, где служат наши ребята, передали 26 джипов», — рассказывает Сергей Заим.

Старая Некрасовка уже давно стала фактическим пригородом Измаила. Жители массово трудятся в райцентре — на судоремонтном заводе, зерновых терминалах, в порту. Промышленным садоводством и виноградарством уже никто не занимается.

«Когда-то мы славились своими садами. Теперь традиции утрачиваются повсеместно. Вот ещё недавно в Бессарабии было так: приедешь в болгарское село — там болгарский язык, кухня, песни. В гагаузском — всё гагаузское, у старообрядцев — своё. А теперь все села стали одинаковыми, везде только чтобы украинское было», — горячо рассуждает Сергей Петрович.

Тем временем Павел Бондарев не спешит. Медленно прекращает возиться с подсолнечным жмыхом — как раз выжимал масло. Хотя он и говорит по-русски, жмых называет не «жмыхом», а именно «макухой», а полученный продукт — «олеей».

Он показывает мне старообрядческие иконы, написанные его дедом, бывшим священником. Учит креститься по-староверски: большой палец, мизинец и безымянный складываются вместе, средний палец сгибается и прижимается к указательному — это означает, что Бог-Сын поклоняется Богу-Отцу. Дарит мне освящённые в Иерусалиме свечи, называет «дочей».

«Мы много лет здесь мирно жили, в политику не вмешивались. А при Порошенко директор школы начала вывешивать портреты Бандеры и Шухевича перед нашими детьми.

Мы Львов не отрицаем, но хотим, чтобы Львов нас не отрицал. “Слава Украине!” — это для Львова, а не для Одесской области. Не может Бессарабия сразу стать украинской. Всё делается бездумно — на руку бесу путину», — объясняет мне Павел Бондарев.

Старообрядцы заколядовали

Хотя датой основания Старой Некрасовки считается 1814 год, старообрядцы в этом районе появились гораздо раньше. Здесь жили липоване и донские казаки-некрасовцы. Сейчас староверы села называют себя «липоване».

Традиции липован и некрасовцев сосуществуют даже в мелочах. Например, до сих пор многие пожилые липованки завещают хоронить их в русских сарафанах древнего кроя. А вот участницы местной самодеятельности недавно выступали в юбках и кофточках донского кроя.

«Мы сейчас выступаем в украинских национальных костюмах, и репертуар у нас изменился — вместо русских народных песен и частушек поём украинские и патриотические произведения. Я и план работы, и отчёты пишу на украинском, и сценарии», — делится заведующая старонекрасовским клубом Мила Антоновна.

И признаётся: когда ей, этнической русской, во время мероприятий в клубе приходится обращаться к публике, среди которой большинство русские, на украинском языке, она испытывает определённый дискомфорт. И когда нестарообрядческие праздники проводит — тоже.

«Старообрядцы, например, не колядуют и не щедруют. А мы организовываем колядование и щедрование — в последний раз 3000 гривен на ВСУ нащедровали. Сейчас в Украине Рождество не 7 января, а 25 декабря стали отмечать. Так мы щедруем и колядуем по новому календарю, а Рождество в старообрядческой церкви по старому отмечаем. Теперь у нас в селе два праздника», — объясняет Мила Антоновна.

Валентина Силакова также когда-то была участницей сельской самодеятельности — показывает мне свой бывший сценический костюм и повойник розового цвета.

«Замужняя женщина должна прятать волосы под повойник, а уже потом запнуть голову платком. Во время венчания у нас невесты до сих пор повойник под фату надевают. А мужчины всегда носили белые рубашки навыпуск, подпоясанные поясом с кистями. Костюмов не надевали, к храму в пиджаке подошёл — перед храмом сними», — говорит Валентина Силакова.

Немного поколебавшись, женщина выносит из другой комнаты сверток «на смерть», разворачивает.

«Я саван свой кружевом украсила, чтобы красиво было. А заворачивать надо так, чтобы правая пола савана сверху была. Затем лентой тело в саване трижды перевязывать крест-накрест — и снова так, чтобы правая лента сверху», — объясняет женщина.

Раньше она обряжала покойников, теперь не имеет на это сил.

«С