«Военные не справятся в одиночку». Герой Украины и представитель Генштаба Межевикин.

«Мы сталкиваемся с мобилизацией»

Вы — кадровый танкист, командир боевых тактических групп, участвовали в самых горячих точках: освобождали Киевскую область, были на Бахмутском направлении, участвовали в операциях в Харькове и других местах. Как вам в Генштабе, не скучаете ли по полевой службе?

Безусловно, адаптироваться очень сложно, и всегда возникает желание вернуться в знакомую и удобную среду, где есть четкие задачи, которые необходимо выполнять, где все гораздо проще. Там больше простых людей, объединенных идеей, которые сражаются друг за друга и стараются сделать все возможное, чтобы спасти жизни окружающих.

Как вы можете охарактеризовать текущую ситуацию на фронте, на каком этапе мы находимся? Поскольку россияне продвигаются так быстро, что практически каждый день мы теряем село за селом, город за городом.

Сейчас действительно очень сложная ситуация. И я не хотел бы приукрашивать ее. Важно, чтобы все — от мала до велика — понимали, что нельзя опускать руки и надеяться, что кто-то сделает что-то за кого-то.

Сложно, потому что, во-первых, в армию приходят новые люди. Многие из них даже не понимают, что происходит и как вести себя в новой обстановке — за период базовой подготовки трудно передать человеку знания, которые были приобретены за месяцы и годы службы в Вооруженных силах.

Из собственного опыта скажу, что никогда не будет такого, чтобы 100% личного состава, который пополнил воинскую часть, был готов к боевым действиям сразу.

Об обучении новобранцев: удается ли что-то изменить, особенно в учебных центрах? У нас был материал о том, что существует множество проблем, новобранцы жалуются на низкое качество подготовки, нехватку инструкторов, в том числе с боевым опытом, на советскую систему норм и на то, что их привлекают к различным работам. Удается ли что-то изменить в этой области?

Конечно, удается. Мы всегда предпринимаем шаги для улучшения.

Прежде всего, необходимы обращения людей, проходящих базовую подготовку, их отзывы о качестве обучения, о том, чего им не хватает и наоборот. Обращаться можно напрямую в Министерство обороны, Генштаб, через сайты доверия.

Но разве это работает?

Да, работает. Мы получаем много обращений, отвечаем на них и разбираемся, почему возникли те или иные проблемы.

Что касается недостатка инструкторов…

Сейчас военным частям сложно отпустить личный состав, готовый стать инструкторами. У них не хватает кадров, и мы снова сталкиваемся с мобилизацией.

Мы не можем забрать людей из воинской части, пока не придет достаточное количество на замену и не будет определенной «процентовки». Командиры не хотят отпускать опытный личный состав, который является основой любого подразделения — взвода, роты или батальона.

Но этот процесс частично происходит — предложена процедура набора в учебный центр личного состава, который имеет боевой опыт, но получил ранения и не может выполнять боевые задачи.

Вы говорите, что сформировали инструкторский состав из гражданских или тех, кто воевал в 2014 году. Однако есть проблема, и многие жалуются на их недостаток боевого опыта. Эти люди сразу же отправляются на получение боевого опыта в воинские части на срок не менее трех месяцев. Но тогда снова уменьшается количество инструкторов, так как происходит постоянное движение.

А сколько сейчас инструкторов на 100 новобранцев?

В каждом учебном центре по-разному. Когда был пик мобилизации, нам пришлось увеличить количество локаций. Один инструктор приходился на 10–12, иногда на 15 человек, хотя это много.

Когда, кстати, был пик мобилизации — после принятия мобилизационного закона?

Да.

Этот пик длился практически несколько месяцев?

Да. И тогда мы увеличили количество локаций, создали новые, чтобы не концентрировать личный состав в одном месте. Противник очень хорошо работает в разведке. Есть такие представители, которые по опрометчивости или за деньги или по своим идеологическим убеждениям передают информацию врагу.

В идеале, чтобы был один инструктор на отделение. Это 7 человек.

Когда вы представляли изменения в обучении новобранцев, вы сказали, что базовая военная подготовка увеличивается с месяца до полутора. Но улучшит ли это качество подготовки? Или пока Генштаб не может себе позволить больше?

Однозначно, увеличение срока улучшит качество подготовки личного состава. Но на это качество также влияют инструкторский состав и обеспеченность учебных центров.

Сейчас есть больше времени на подготовку личного состава. Это позволяет вводить новые темы и направления занятий, разгружать программу. То есть вместо того, чтобы заниматься с утра до ночи без отдыха и на следующий день снова, есть возможность распределять количество часов по дням. Если нужно (это уже зависит от педагогических навыков инструкторов), будет выделено время на самостоятельную подготовку. Инструктор должен воспринимать своих подопечных не как переменный состав, а как свою команду.

Достаточно ли обеспечены сейчас учебные центры?

Конечно, нет. Если бы они были обеспечены, у нас не возникали бы проблемы с логистикой, с просьбами командиров выделить дополнительные средства на закупку оборудования, улучшающего учебно-материальную базу. Это необходимо увеличивать и масштабировать.

Но есть улучшения — проблему видят и пытаются ее решить. На следующий год уже закладывается вдвое больше средств на подготовку: если в этом году было 400 миллионов, то на 2025-й — почти 900 миллионов гривен.

Дополнительно к концу года прорабатываются вопросы для всех учебных центров, центров подготовки, батальонов резервов. Речь идет о закупке имущества по различным направлениям: «старлинки», радиостанции, «мавики», FPV (комплексы), компьютеры, ноутбуки, программное обеспечение, ночные приборы.

Есть поддержка от государства, помощь предоставляют партнеры, общественные организации, фонды. Но, тем не менее, я скажу, что этого недостаточно.

Курс адаптации в бригадах должен составлять 15 суток

Сколько времени проходит от обучения до отправки мобилизованных на фронт? Полтора месяца длится базовая подготовка, а затем, как вы говорили, должен быть курс адаптации в бригадах. Действительно ли это происходит? Мы слышали много историй о неподготовленных бойцах, которых отправляют на передовую. Реально ли обеспечить этот адаптивный период для новобранцев во всех бригадах?

Все возможно, и воинская часть может самостоятельно увеличивать или сокращать этот курс в зависимости от ситуации.

Здесь очень сложно принимать любые решения. Но максимально то, что зависит от Вооруженных сил и от нас, это обеспечение подготовки. От командующих и командиров — это адаптация личного состава, пришедшего в воинские части.

Адаптация в воинских частях должна составлять 15 дней. Кто-то делает ее дольше.

Теперь после увеличения программы базовой общевойсковой подготовки изменилась и программа адаптации. Она была недавно утверждена. В ней более подробно прописано, что конкретно должна включать адаптация и что необходимо делать командиру воинской части.

Как вы считаете, что делать с большим количеством СОЧ в армии? По словам наших собеседников, это около 100 тысяч.

Это за всю войну, вы имеете в виду. У меня такого количества нет, поэтому я не могу сказать, является ли это большим или малым. У нас Вооруженные силы — около миллиона.

Некоторые военные по различным причинам оказываются в СОЧ. Но треть из них сами приходят и