Командир 37 ОБрМП Сергей Шаталов: Я не считаю криминальным отступление на 150 метров.

В возрасте 17 лет Сергей уже принял решение стать офицером, несмотря на то, что вырос в семье, не поддерживающей проукраинские взгляды. На данный момент он является боевым офицером, награжденным орденами «За мужество» III степени и Богдана Хмельницкого III и II степени.

В морскую пехоту Сергей пришел в 2014 году, когда подразделения только что покинули Крым. С тех пор его армейская карьера неразрывно связана с беретом морской волны, за исключением краткого периода в 2021–2022 годах, когда он проходил обучение в Школе подготовки Корпуса морской пехоты США.

После возвращения в Украину он командовал батальоном, который участвовал в освобождении Херсонской области. Затем последовали бои за Бахмут. В Клещиевке Шаталов получил ранения в ходе боев на передовой. После этого он, будучи заместителем командира 36 ОМБр, координировал операции на левом берегу Херсонской области.

«У россиян инициатива и преимущество в живой силе — 1:10»

Вы возглавили бригаду в октябре, когда она входила в самое сложное направление — Кураховское. Какова была ситуация тогда?

Ситуация была сложной, как и сейчас. Мы выполняли задание с ограниченными ресурсами — без одного батальона, который находился на Торецке. Два штабных батальона были не полностью укомплектованы. Многие приданные подразделения были практически уничтожены и потеряли управляемость. Поэтому на начальных этапах нам удалось стабилизировать обстановку и закрепиться на определенных рубежах, которые мы удерживаем до сих пор.

Почему россиянам удается здесь продвигаться?

У них есть инициатива и преимущество в живой силе — 1:10 как минимум.

Какая их тактика наиболее успешна?

Штурмовые группы (когда бригада укомплектована полностью, в группе 10-15 человек) проводят штурмовые действия на каждую позицию. Обычно это происходит в плохую погоду, например, в туман, когда мы не можем вести полноценную воздушную разведку. Благодаря массовости они иногда захватывают или уничтожают наши позиции. Мы отступаем, они закрепляются.

Если им не удается захватить позицию массовостью, они используют бронетехнику или легкие средства передвижения, такие как баги, мотоциклы или обрезанные «семерки» и «таблетки». Это позволяет им инфильтроваться в наши боевые порядки и закрепляться в тылу.

Военнослужащие, находящиеся на переднем крае, начинают паниковать, что приводит к потере управляемости. Либо они обрывают наши логистические линии, и мы вынуждены отступать. Если это не удается, они прибегают к УАБам и артиллерии. Я бы не сказал, что у них сейчас преимущество в боеприпасах, как это было ранее, но, возможно, у нас сейчас паритет.

Вы ощущаете, что россияне не заканчиваются?

Я это вижу. За два месяца напротив меня сменились три бригады. Они были разбиты или доведены до такого состояния, что не могут продолжать наступательные действия, поскольку мы находили документы артиллеристов и поваров, что свидетельствует о том, что пехота отсутствует. Бригада, которую мы уничтожили в начале, уже успела восстановиться и вновь зашла пополненной.

Что вы думаете о «Успеновском мешке»? Какова была его роль?

Я считаю, что «Успеновского мешка» не существовало, он был лишь в воображении журналистов и некомпетентных военных наблюдателей. На момент входа россиян там было минимальное количество личного состава, и погибшие не оказались в окружении, а погибли в непосредственном бою с противником, поскольку был грамотно спланирован вывод наших войск на безопасный рубеж.

Да, безусловно, мы понесли потери, но если мы будем постоянно отступать, то в конечном итоге отступим в Киев и будем защищаться на Банковой.

«Мы для противника вырыли линию обороны»

Вы упомянули, что когда пришли сюда, у вас были приданные подразделения. Насколько сложно координировать подразделения?

Это не сложно. Все зависит от командиров бригад и батальонов. Если вам предоставляют батальон, в котором по штату должно быть 800 военнослужащих, а по списку там 202 и 10 человек пехоты, сколько позиций я могу выставить? Одну-две?

В свое время я отказался от приданного подразделения, потому что понял, что теряю управляемость. Я не мог эффективно управлять этим подразделением. Я дождался возвращения моего второго батальона из Торецка и с нашими штурмовыми подразделениями начали обороняться. Хотя мы были даже не на 50% укомплектованы.

Как вы относитесь к практике, когда бригаду разрывают и ее батальоны воюют в разных местах?

Я негативно отношусь к этой практике, но, думаю, важно понимать, кто нам противостоит, насколько мощна эта сила. Необходимо было закрыть какую-то дырку, поэтому решили снять батальон и закрыть направление.

Когда на Кураховском и Покровском направлениях воюют так много бригад и приданных подразделений, могут ли они эффективно взаимодействовать?

Не могут. Бригада не может эффективно вести бой, когда ее укомплектованность составляет 34% на такой полосе обороны. Есть свежие бригады, но с мотивацией там не все в порядке. То есть личный состав не мотивирован на бой. Это вопрос к командиру бригады? Я честно говоря, не думаю, что командир бригады или батальона может за короткое время мотивировать 100% бригады идти в атаку.

Была ли подготовлена линия обороны, когда вы входили сюда?

Она была, и сейчас она подготовлена. Проблема не в линии обороны. Проблема в том, что мы для противника вырыли линию обороны. Мне нужно 30 военнослужащих, чтобы разместить их в каждом блиндаже, а у меня всего 5 или 7. Они не могут качественно контролировать весь этот взводно-опорный пункт. А противник может зайти с 20 военнослужащими слева и занять сразу четыре окопа.

Наша линия обороны очень хорошо спланирована. Все готовы к круговой обороне, противотанковые рвы имеются. Все есть — не хватает людей.

«Из командиров бригад делают козлов отпущения с миллионами расследований»

У вас были случаи, когда смежники не сообщали о потере позиции?

У меня лично таких случаев не было.

Как вы думаете, насколько это сейчас серьезная проблема?

В некоторых направлениях, я думаю, такие проблемы существуют. Это уже зависит от совести каждого командира на месте. Лично я, если потерял позицию, сразу звоню и говорю: «Я потерял позицию, сейчас она находится под моим огневым контролем. В 5:00 утра буду пробовать заводить людей». В 5:00 людей завел. Соседнему командиру бригады позвонил, сказал: «Мои люди там есть, все нормально» или «Я не завел, позиция потеряна, все нормально».

А что говорит высшее командование, когда не удается отбить позицию?

О, они говорят много чего. Я понимаю высшее командование. Командир бригады отвечает за полосу, правильно? 100 метров, 30 или 25 метров не повлияют на общую обстановку на